Эдем Абдулаевич Оразлы родился в 1930 году в селе Козы, в Крыму.
В 1944 году был депортирован в Узбекистан по национальному признаку как крымский татарин. Реабилитирован.
Живет в Москве.
Сценарий видео: Эдем Оразлы вспоминает - На сборы нам дали 20 минут
Начало войны
CD-1/00.00.36. Меня зовут Эдем, Эдем Абдулаевич, фамилия моя О-раз-лы. О-раз-лы. Родился я в Крыму в 1930 году. 00.00.49.
CD-1/00.04.54.Мои предки, отец и мать происходят из Судакского района, деревня Козы называется. 00.05.00
CD-1/00.36.22.Я у себя там дома учусь уже в пятом классе. Это был 41-ый год, в пятом классе я учусь, и вдруг объявляют - началась война.
CD-1/00.00.36.38.«22-го июня, ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война» - помните песню, да? 00.36.48.
CD-1/00.37.37.И что вы думаете? В октябре, буквально, вот война началась, вот в июне, да? В июне началась война, уже в октябре немцы захватили Крым. 00.37.48.
CD-1/00.38.04. отца сразу забрали на фронт, я остался с бабушкой. Ну, бабушка говорит: «Сынок, тетя одна там, давай переедем туда. Все равно ты же не учишься», – оккупация была. Мы переехали в дом к бабушке, в деревню Козы. Это Солнечная долина. И тетя туда приехала со своим сыном. И самое для меня было страшное, да и не только для меня, но и для жителей этой деревни: два с половиной года были под немцами. Они издевались очень сильно. 00.39.05.
CD-1/00.51.59. Мы оказались в кольце со всех сторон. Ну, выжили, что делать. Конечно тяжело было очень. И вот наступил 44-ый год. В апреле месяце – ура! наши пришли. 00.52.25.
CD-1/00.56.40.Смотрим – наши танки! И вот они проходят сюда, обнимаемся, целуемся, наши пришли – ура! – освободили нас. Это было 13 апреля, я отлично помню. Понимаете? 13 апреля освободили нашу деревню. CD-1/00.56.57.
CD-2/00.02.38. Начались уже наши хорошие времена. Самое для меня было радостное, в первые же дни мне приносят письмо от отца. 00.02.54.
CD-2/00.03.46. Рассказывает про себя, что он уже офицер, что первое время он был рядовым. 00.03.52.
Угон
CD-2/00.14.02. 13 апреля нас освободили, наши пришли – а 18 мая, по приказу Сталина нас стали выселять. А как это было, я подробно расскажу, это трагедия. Дело в том, что 17 мая, еще до начала репрессий, ходили по домам/. Да, приехала колонна машин наших, остановились, выгружаются, в основном солдаты. 00.14.41.
CD-2/00.15.22. Непонятно было. У нашего дома офицер один с бабушкой разговаривает. Бабушка по-русски не понимает, он спрашивает, сколько человек здесь живет, а она – по-татарски. А когда я вернулся, он опять стоит. «Вот он уже второй раз уже приходит, спроси, что ему надо», - говорит бабушка. Мы обратили внимание, у него взгляд очень недобрый. Я говорю: «Что вам надо?» «Вы здесь живете?» «Да». «А кто здесь живет?» Я говорю: «Мы здесь живем». «А кто это мы, сколько вас человек?» Я говорю: «Я, тетя, ее сын Ситибрам и бабушка». «Четверо вас? Двое детей и двое взрослых?» «Да». Записал и ушел. Все. И пошел к другим людям, к другим соседям. «Чего ему надо?» «Не знаю, он спросил, сколько человек». «А, наверное, часть прибудет, они ищут место, где поселить». 00.16.32.
CD-2/00.17.02. На следующий день в три часа ночи, сильный стук в дверь. Били сапогом или прикладом, я не знаю, очень сильный стук в дверь. Бабушка говорит: «Кто-то там стучит?» - она первая проснулась. «Что такое, может, что-то случилось?» Она не открывает, а по-татарски спрашивает: «Кто там? – [говорит по-татарски] – Кто это?» «Открывай быстрей!» Я говорю: «Бабушка, это наши, не немцы». Она думала, что немцы опять вернулись. «Бабушка, это наши, не немцы, по-русски говорят, – открывай». Открыли: «Что вам надо?» Открыли, в это время тетя проснулась. У нас электричества не было, керосиновая лампа. Зажгли керосиновую лампу, держит тетя.
Вошел не солдат, а офицер. А его окружает еще двое солдат с автоматами. «Двадцать минут на сборы! Через 20 минут чтобы были готовы!» Опять не поймем, что такое. Бабушка: «Что он сказал?» Говорю: «Бабушка, может, землетрясение было, а мы не услышали. А может, бои будут». Не поймем. «Ну, быстро, раз у нас на сборы 20 минут». Бабушка: «Так чего брать с собой?» «Давай покушать возьми».
Постелила пол свой платок и кидает туда вещи. Все! И через 20 минут офицер приходит. А мы немножко задержались, тетя плачет. Она уже один раз была в такой ссылке, она чувствует что-то не то. Ну, нас выгнали. Дверь открытую оставили, все осталось как есть. И загнали всю деревню в колхозную конюшню. Огороженная большой, высокой двухметровой высоты стеной, и всех туда загнали. У входа стоит часовой, больше не пускают. На пригорке там недалеко стоял пулемет, на всякий случай. Никто ничего не знает, что будет. Но все успокаивают друг друга, говорят, наверное, будут бои, чтобы мы не попали, Вот. Оказалось совсем другое дело - приказ, нас вывезти оттуда. Люди с собой ничего не могли взять толком. За 20 минут. Ну на что ты спросонья, поймешь о чем речь? Понимаете?
Подъехали машины, полуторки там и трехтонки. И вот, грузят: «Давай туда!» Если ты какую-то захватил лишнюю вещь, из рук вырывают. На нашей машине 48 человек было. Еле-еле, держались друг за друга. Стоя, сидеть там невозможно было. Понимаете? 00.20.43.
Этап в Узбекистан
CD-2/00.21.11. Мы ждали, страшно было. Вот собрали кучу, сколько-то семей. Пять семей, допустим, десять семей, вот круг - на одну машину. А там тетя: «Давай, мы объединимся!» «Нет, нельзя! В Феодосии разберетесь. Вас в Феодосию везут». Или брат двоюродный: «Давай его сюда!» «Нет, нельзя!» Понимаете? Люди погрузились, вещи остались, «Дай!» «Нет! Там уж и так – полно!» Вот так вот издевались. Это команда Берия работала, это уже не то, что наши. Это ужасно было! Понимаете? Люди плачут: «Ну, дайте хоть для детей кушать!» Все. И вот усыпаны чемоданчики, усыпаны тюки, усыпаны вещи – вся площадь, конюшенный двор - вещи оставались у людей, понимаете. Из рук вырывали солдаты, - а может, для себя, я не знаю - вырывали солдаты, бросают. Лишь бы погрузить людей – такая задача была. Ужасно! А люди не поймут, понимаете, какой-то кошмар был в этот день. 00.22.28
CD-2/00.27.34. Вот приехали мы в Феодосию. Это было уже к вечеру 18-го числа. Задним ходом машина подъезжает к открытому вагону, и говорят: «пересаживайтесь». И старик, который не мог ходить, его перетащили, первым его посадили в углу. Вы знаете, честно говоря, уже темно стало, ничего не видно, перебрались, вагон закрыли на защелку. Вот сидеть невозможно было - 48 человек в этом вагончике небольшом. 00.28.21.
CD-2/00.28.48. Ну, едем. В туалет надо. Дверь закрыта на засов, не откроешь. И что дальше? Вот мы пытаемся, стучим, кричим: «Откройте, откройте!» Нет, никому дела до нас нет. 00.29.04.
CD-2/00.32.12. И вот так ехали. И нас впервые покормили, когда мы доехали до Саратова, я не помню, сколько это было времени. У Саратова дали 6 буханок черного хлеба на 48 человек, кинули в вагон. 00.32.36.
CD-2/00.37.12. Нас везли, короче говоря, на протяжении 25 суток. Представляете? Из Крыма до Средней Азии, до Ташкентской области. Называлась станция Беговат и место, куда нас привезли, называлось ДВЗ №1. А ДВЗ расшифровывается так: Дальняя Высылочная Зона, Отделение 3. 00.37.42.
CD-2/00.38.51. Первое время нас вообще выбросили, жили где-то под деревьями. Там рядом был чайхана, и был пруд запруженный. Недалеко от пруда деревья, под деревьями мы спали. Никто нами не интересовался. 00.39.20.
CD-3/00.38.35. Вот даже слух прошел, может, специально распустили, Сталину доложили, что нас выслали, он сказал: «Безобразие, вернуть всех назад!» Может, специально распространяли, чтоб народ не гневался. Понимаете? Был такой слух. Когда приехали туда уже: Сталин сказал, что нас возвращать надо. То есть, о Сталине всегда шел такой разговор, что он очень хороший, добрый человек. Понимаешь? CD-3/00.39.02.
CD-2/00.41.13.Ну, первый год мы, очень были в тяжелом состоянии. Почему? Продуктов не было, питания не было, одежды не было. Война шла, до нас никому дела не было. Местное население тоже страдало, потому что родственники на фронте, тоже трудная была жизнь материальная, была.
Я уже был мальчишка, старался помочь нашей семье выжить. Потому что я видел, люди в основном умирали от голода, от болезней. Там страшная малярия тогда была – болезнь от комаров. И вторая болезнь, от голода, будем говорить так. Мы жили рядом с больницей. Там 20 коек было в этой больнице, в общей сложности. Все коридоры забиты, все поляны вокруг были забиты людьми. Они лежали, ждали своей очереди, когда их примет врач. Но, правда, врач ходил по территории смотрел, спрашивал. Но лекарств не было. Понимаете? Люди умирали. И до этого там не было специального помещения. Вырыли полуподвальную, такую землянку. Накрыли, и - туда мертвых. А потом узбек один - Иргаш-ака его звали, - Иргаш – он на подводе вывозил/. Одноглазый вол вывозил каждый день целую гору умерших людей. Траншею рыли и в эту траншею, он засыпал и опять приезжал, и вывозили без конца. Всех брезентом накроют, руки, ноги торчат по бокам, все равно везет их.
Вот такая история была, в первый год народу очень много погибло. В первый год, можно считать, что 50 процентов населения крымских татар, которых выслали, они погибли. Понимаете? Погибли от голода, от болезней. Их некому было лечить, некому дела до этого не было. 00.44.08.
Комментариев нет:
Отправить комментарий